Упрощенная HTML-версия
Шаг за обочину. 50х50
116
Все-таки Чайковский и его «лебеди» казались куда более
значимыми. А тут все сразу стало на свои места: «эти» не смо-
гут. Странно, что именно им история предназначила попыт-
ку коммунистического реванша. И превратила его в пародию
на ленинско-сталинскую «гвардию»…
19‑го центром Казани стала площадь Свободы. Газеты
заткнуты – кажется, обеспечено молчание до тех пор, пока
не станет ясно, кто берет верх в Москве. А здесь, на площа-
ди, несколько студентов встали с фотографией Горбачева
и с плакатом «Где наш президент?».
Этот вопрос потом стали задавать в прошедшем времени:
«Где был наш президент?». К нему добавился другой: «Что это
было?».
Из письма другу.
…Ты помнишь то утро 19‑го? Когда все
это объявили, когда говорили, говорили, говорили – все вмес-
те об одном. Шум машин за окном казался каким-то особым,
словно началось всеобщее движение на одномпути. И грузовик,
подбросивший нас до площади Свободы, был только частью
этого движения. На площади, встретившись, вдруг впервые
поняли ее название. И растерянно смотрели друг на друга –
милиция, которая вообще-то должна была нас разгонять,
и мы, которые должны были что-то сделать. Срывающийся
голос, читающий со смятой телетайпной ленты обращения
Ельцина, глаза Горбачева на фотографии, а в них – сжигаю-
щая жажда что-то сказать, что-то очень важное, ожида-
емое с холодком по хребту. Так бывает – момент, когда все
знают, что должно быть произнесено, и ждут, а тот, кто
должен сказать, – тоже знает, но не может.
А потом стало ясно, что больше самой площади Свободы
сделать здесь, в Казани, невозможно, и единственное дело –
поезд до Москвы…