Упрощенная HTML-версия
Шаг за обочину. 50х50
294
произведения, но моральные акценты в них проставлены
иначе, чем в традиционной литературе. Срабатывает уже
не политическая конъюнктура, а затабуированность нашего
сознания, общественное ханжество, которое мы подсозна-
тельно впитали в себя с детских лет. Оказалось, что цензура
взяла на себя заботу не только об этике советского человека,
но и об этике человека вообще. Посему произведения, в ко-
торых пессимистически оценивается человеческая природа,
у нас по-прежнему не переваривают.
– А как же Кафка, Джойс, Набоков?
– Это публикуется. Но скорее из-за репутации: слишком
известные произведения, слишком крупные имена, чтобы
продолжать их не замечать.
– Вы упомянули об элитарной литературе. Как вы к ней
относитесь?
– Я сторонник той точки зрения, что пусть будет всего
много. В нормально развитой литературе должно присутст
вовать разное: от того, что относится к массовой культуре,
до того, что является достоянием немногих интеллектуалов,
«высоколобых».
Элитарная культура всегда была и всегда будет, иногда
сюда попадают вещи, которые лишь спустя годы становятся
достоянием многих, иногда они так и остаются мало чита-
емыми. Пример тому – стихи Хлебникова. А вот Мандель-
штам, Цветаева приходят уже в самую массовую – эстрадную
культуру.
Вообще, в культуре, как и в жизни, мне кажется наиболее
опасной тенденция к подавлению множественности, жела-
ние подавать только однообразную пищу. Даже самая замеча-
тельная и высококалорийная, она неизбежно вызовет цингу.
Москва.