Упрощенная HTML-версия
Шаг за обочину. 50х50
372
пронизывающую систему, которая на многое может влиять
и многому может способствовать.
Я об этом говорю потому, что помимо эволюции в отно-
шениях с внешним миром происходила и эволюция собствен-
ных ощущений. Думаю, так у многих банкиров. Сначала – со-
стояние, когда ты, по большому счету, не знаешь, что такое
банкинг, и в этаком «слегка удивленном» состоянии начина-
ешь им заниматься. А ведь 1990‑е были для банкинга смут-
ным временем. Непонятно было, как вообще обеспечивать
возврат денег, потому что не было никаких юридических
основ, законодательство было самого общего вида. Кажется,
если люди взяли деньги, то им должно быть присуще чувство
ответственности, а юридически нет никаких мер воздейст
вия. А с другой стороны, практика складывалась такая, что
надо уметь «выбивать» деньги, но это совершенно не вписы-
валось в мои представления о форме ведения этого бизнеса.
Проходит несколько лет, и буквально на ходу формиру-
ется какая-то система, «на коленке» прописываются ее пер-
вые правила. Мы постепенно знакомились с внешним миром
и понимали, что там какая-то другая философия отношений.
Потом и у нас она начала складываться…
Так что эти восемнадцать лет… это был очень сложный
процесс. Но интересный – и как практику, и как исследова-
телю. Именно как исследователю, а не как мемуаристу, – мне
мемуары пока не интересны. И главное тут, пожалуй, – эво-
люция психотипа банкира. От тех, кто просто пришел зако-
лачивать деньги, до тех, кто видит в банкинге инструмент
строительства новой экономики.
–
Ну а вообще, остались такие банки, которые «просто
заколачивают деньги»?
– С такой философией? Конечно остались. Всегда есть ка-
кой-то процент тех, кто ставит только прагматичные цели.