Упрощенная HTML-версия
40
Геннадий Прытков
-///-
Началась наша «невстречающаяся» дружба в 1970…
на «мальчишнике» у Юры Федотова… вот тогда как‑то
мы и прикипели друг к другу…
Память держит одну коротенькую встречу в Вор-
ше… легкую, хмельную… Мы тогда из Парижа ехали,
Артем предложил заехать к «воршинскому отшельни-
ку».
Заехали… Коля все шутил: «Надо же, аж из самого
Парижа да в какую‑то воршинскую глушь к отшельни-
ку… Но молодцы, молодцы, что приехали…».
Это был все тот же Коля Беляев, что и в 70‑м – с гла-
зами, полными тепла и доброты… Я в Ворше и не подо-
зревал, что вижу его в последний раз… Привык к НЕ-
встречам, но знал, что он ЕСТЬ…
Он все звал в гости после возвращения из Вор-
ши… Не получилось… проклятое «успеем»… а вот
и не успел…
В доме хранятся и перечитываются все книги, по-
даренные им… Сегодня они обжигают.
А в 2014‑м я поместил у себя на странице в Фейсбу-
ке текст, который очень бы хотел, чтобы прочел Он…
Не знаю, прочитал ли…
Думаю, что эту историю забыл даже сам Николай
Николаевич… Давно все это было – в годы расцвета-
ющего социализма. Я был молодой, колючий и жутко-
жутко неприятен для минкульта. А тогда минкульт ре-
шал в театре все – что и кому играть, что и кому ставить
и, главное – КАК ставить и КАК играть… И как‑то я все
не удовлетворял их… И тогда поэт пошел к поэту-чи-