Упрощенная HTML-версия
41
Все просто
новнику (я ничего этого не знал, мне потом рассказали)
… Не знаю, о чем они там разговаривали… Николай
Николаевич отшутился в свое время: «Ну, сказал ему,
чего парнишку‑то грызете…».
Но факт – жизнь моя круто изменилась… Я просто
физически почувствовал, что «запреты» с моей персоны
сняты. Мне с тех пор стало легче дышать… Нынешние,
наверное, и не представляют, что это значит – набирать
постепенно в легкие воздух и свободно выдыхать…
А затем, и вовсе – свободно дышать…
Николай Николаевич, скорее всего, забыл про это…
Но я‑то очень хорошо помню ощущение – отпустили…
И никогда не забуду.
-///-
– Ты знаешь, что это такое? – спросил он у меня,
старательно отводящего глаза от его лица. – Это рак.
На солнце нельзя мне находиться. Купаюсь только ран-
ним утром под строгим наблюдением моего Ангела.
И показал рукой на подходящего к нашему столику
красивого юношу, который встал за его спиной, стара-
тельно прикрывая отца от палящего ялтинского солнца.
– Теперь он мой поводырь. Вернее, теперь я ведо-
мый. Он – ведущий.
Юноша молчал и только лишь улыбка слегка каса-
лась его губ.
– Это Дима. Сын.
Мы поздоровались. Произнесли несколько фраз, по-
добающих моменту, – «как ты вырос, это же надо». Дима
только улыбался, все время поглядывая на солнце.