Упрощенная HTML-версия
Евгений Аксёнов
19
ковской системы, либо эти деньги использовать в своих банковс-
ких операциях и забирать долю рынка у частных игроков.
– То есть против первого варианта у банкиров возражений
нет?
– Абсолютно. Хотя, если регулятор мог бы давать ликвидность
в низшие уровни банковской системы напрямую, это упростило
бы очень многие вопросы.
– Почему «если бы»? Ведь в Америке ФРС может напрямую
запитать и мелкий банк, если рейтинги соответствуют.
– У нас сейчас тоже складывается так, что и средние банки
могут ликвидность получить напрямую у Центрального банка
под определенные инструменты. Просто возможности у них су-
щественно меньше, нежели у системообразующих банков.
Если мы помним прошлый кризис, это была передача ликвид-
ности под кредиты крупных госкорпораций.
Это тоже можно понять. Потому что именно госбанки креди-
товали эти госкорпорации. Но это было и вливание в капитал,
чего не было в частном секторе. Это была и PR-кампания на пред-
мет того, где правильно хранить деньги. Это было просто прямое
указание о переводе средств неких компаний, контролируемых
государством либо на которые государство может влиять, из част
ных банков в госбанки.
Сейчас, к счастью, последние инструменты не используются.
Хотя, думаю, после того, как они были использованы в прошлый
кризис, мало государственных денег в частных банках осталось
в принципе.
Сейчас они в основном между собой борются. Ситуация с пере-
водом средств предприятий оборонного комплекса из Сбербанка
в ВТБ очень показательна.
– Насколько вы разделяете точку зрения о повторе кризи
са, о «второй волне»? Она обросла популизмом, кому‑то прос
то нравится пугать, говорить; тем не менее эта тема присутс
твует, и мне кажется, что скоро будет четкое понимание, есть
кризис или нет.
– А мне кажется, что мы в нем уже живем.
– Незаметно для себя?
– Да. Ситуация абсолютно симметричная. По крайней мере
до конца 2011 года мы следовали по предыдущему «графику».