Упрощенная HTML-версия
105
шение российского Центробанка к игрокам рынка избирательное и несимметричное,
принцип равенства не соблюдается, профилактике банковского рынка ЦБ предпочита-
ет “прополку” его рядов, критерии отзыва лицензий или исключения из системы стра-
хования вкладов не формализованы, а инструкции могут трактоваться чиновниками
неоднозначно.
Трудно сказать, есть ли в шведском языке одно слово, способное объять все пере-
численное. В русском новоязе для этой оценки лучше всего подходит слово“беспредел”.
Впервые в таком контексте о банковском надзоре заговорили в конце прошлого
года. Взятый под стражу банкир Френкель стал enfant terrible банковского сообщества,
который открыто изложил обсуждаемые келейно претензии к ЦБ. Первое письмо Френ-
келя повествовало о вреде политики Центробанка и незаконности многих его решений.
В следующих эпистолах банкир обвинил сотрудников ЦБ в коррупции (в частности, при
отборе банков в систему страхования вкладов) и лоббировании интересов нескольких
групп банков, занимающихся обналичкой и так называемыми серыми экспортно-им-
портными схемами. И хотя на официальном уровне “записки узника” были восприняты
с усмешками, роль первого звонка они сыграли.
В феврале свои выводы о деятельности Центробанка представила Генпрокурату-
ра. На парламентских слушаниях в Думе Александр Бутман, первый заместитель гене-
рального прокурора России, изложил основные прокурорские выводы в отношении
работы ЦБ.
Прокурор сообщил, что более 1,5 тыс. служащих Банка России, включая топ-ме-
неджеров, являются владельцами акций кредитных организаций, а некоторые центро-
банковцы входят в органы управления коммерческих банков, что “создает конфликт
интересов”. Прокурор отметил, что утверждение кандидатов на должности менедже-
ров банков и определение того, адекватна этому их деловая репутация или нет, должны
быть как-то регламентированы. Бутман заявил, что нормы банковского надзора, прак-
тикуемые в ЦБ, “изменяются в зависимости от конкретных ситуаций и от конкретных
банков”, что также «создает условия для коррупции”.
На тех же слушаниях Центробанк резко атаковал руководитель банковского коми-
тета Думы Владислав Резник. Он говорил о несоответствии центробанковской практики
законодательным нормам, о том, что суды, рассматривающие иски банкиров по закон-
ности тех или иных действий ЦБ, не могут дать им оценку, поскольку процедура этих
действий нигде не прописана. В итоге Резник предложил решить проблемы радикаль-
но – отделить систему банковского надзора от ЦБ. Вскоре была сформирована рабочая
группа, которая и ныне занимается этой темой.
Некоторой критике Центробанк внял. В апреле его шеф Сергей Игнатьев своим
приказом запретил тем сотрудникам ЦБ, которые владеют акциями коммерческих бан-
ков, участвовать в проверках. Как заявил авторам Михаил Сухов, директор департамен-
та лицензирования деятельности и финансового оздоровления кредитных организа-
ций ЦБ, либерализованы условия вхождения миноритариев в число акционеров бан-
ков. По словам Сухова, например, при проведении IPO Сбербанка ЦБ проверил лишь
300 инвесторов из 150 тыс. человек, купивших акции “Сбера”. Правда, эти 300 человек
дали 88% всей выручки от продажи акций и ЦБ по-прежнему “трясет” любого покупате-
ля банковских акций, претендующего более чем на 1% капитала.
В целом же Игнатьев и его команда крепко держат оборону. Игнатьев заявил, что
выведение банковского надзора из полномочий ЦБ приведет к весьма сомнительным
Муки надзорныые